Есть несколько причин, по которой у меня стопорятся фики, и одна из них - я не вижу первую сцену новой главы. Понимаю, в каком направлении надо двигаться, но не приходит в голову ничего нужного, ничего такого, что ощущалось бы правильным. Ну, и усталость накапливается, и вдохновение уходит, и чем дольше перерыв, тем сложнее заставить себя вернуться.
Но тут внезапно в ночи, после двух дней температуры, во мне родилось. Хочу закинуть сюда, потому что перерыв всё-таки был офигенно долгим, пусть будет и мотивирует меня выдать наконец продолжение.
Глава 8
Холодный ветер треплет волосы и швыряет мелкую песчаную крошку в глаза. Огромная полная луна освещает сюрреалистически прекрасный пейзаж. Бесконечное море голубовато-белого в таком свете песка, с вкраплениями колючих кустарников и высоких кактусов, чьи силуэты в ночи наводят на мысли о духах. То ли потусторонние сущности, то ли почти божества, то ли призраки таких же несчастных, как он сам.
Молчаливый и грозный, с лицом, словно высеченным из одной из местных скал, Тайрус вручает ему и Тео по лопате. Обманчиво мягкий песок прячет под собой гораздо более твёрдый, почти каменный по ощущениям слой. Его руки и ноги двигаются механически, словно подчинённые чужой воле. Раз – взмах и железный край лопаты вгрызается в землю, два – он давит ногой, пытаясь погрузить его глубже. По спине течёт холодный пот. Фринг в деловом костюме, неподвижный силуэт на фоне луны, его лицо ещё более неживое, чем у Тайруса. Застывшая маска древнего карающего бога.
В детстве был краткий момент, когда Джесси увлекался мифами и легендами разных стран. Далёкий отголосок этого – рисунки на его коже.
Фринг напоминает ему об Анубисе. Бесстрастный судья, взвешивающий сердца умерших, чтобы решить их дальнейшую судьбу. Нет смысла возмущаться, умолять, требовать. Остаётся только подчиниться. Ему даже почти не страшно.
Сам не помня, как, он оказывается на дне глубокой ямы. Бесконечно глубокое, чёрно-синее небо. Яркий, почти нестерпимый лунный свет. Миллионы звёзд кружатся над ним. О, как он скучал по этому виду. Невозможно привыкнуть к этой нестерпимой красоте.
Сверху начинает сыпаться земля, смешанная с мелкими камнями и песком. Тихий шорох постепенно становится всё громче. Тонкий слой быстро нарастает, становится всё тяжелее. Трудно дышать. Земля засыпает его уши, и он больше не слышит ничего, кроме собственного бешено бьющегося сердца. Только сейчас его затапливает ужас, но слишком поздно. Ни пошевелиться, ни закричать. Всё, что он может, это смотреть на то, как мир перед его глазами исчезает.
Пинкман
Голос, зовущий его. Кто может звать его здесь, под землёй?
Пинкман
При мысли о том, кто может ждать его здесь, после смерти, его захлёстывая новая волна животного страха. Кажется, его сердце сейчас просто лопнет.
Пинкман, мать твою!
Он чувствует резкий удар откуда-то снизу и резко садится, задыхаясь и вцепляясь пальцами в простыни на постели, все ещё ощущая на себе чьи-то демонические руки, тянущие вниз, куда-то в адскую бездну.
– Ну наконец-то.